Волчонок - Страница 86

Он так ясно представил ее — беленую хату с мальвами на подворье, с сизым дымком над трубой, с гавкучим кобелем на цепи, — что даже чуточку согрелся. Грыць торчал на клятом балконе третий час, сменив промерзшего насквозь Зеленку. Скурил чуть ли не весь кисет, проклиная холод и сырость. Ничего, скоро прилетит винтокрыл. Погрузимся и — гайда на Кышын. Гнат обещал денег, много денег. Гнат держит слово, ей-богу, держит. Куплю хату, сказал себе Грыць. Женюсь, возьму девку с гарбузами-цыцьками. Может, мельницу поставлю…

— Ой, не ходи, Грыцю, — еле слышно запел он, притоптывая, — тай на вечорныцю…

— Эй? — спросили снизу. — Выпить хочешь?

— Шо? — не понял Грыць.

— Самогонки хочешь? Держи, командир…

Грыць подошел к перилам, наклонился. Внизу, в люльке предрассветного тумана, уцепившись левой рукой за чугунный вензель, болтался хлопец. Малой, придурочный, в косматой шапке. У хлопца было лицо старого чорта. Смеясь, чорт-хлопец протягивал Грыцю открытую флягу, откуда шибало ядреным первачом. Такой гнал дед Охрим из палых яблок.

У Грыця аж слюнки потекли.

— Лезь сюды, — велел он, кидая окурок. — Самогонку не урони, дурка…

Луч «Универсала» прожег Грыцю голову, и часовой полетел вниз — к беленой хатке с мальвами на подворье.

— Дурак. — Пак ловко вскарабкался на балкон. — Ой, дурак! Аж жалко…

Опцион Геганий убрал палец со спуска.

Он наблюдал в ИК-прицел, как штурмовая пятерка взбирается по тросу, спущенному карликом-акробатом, на балкон. Нет, не пятерка — шестерка. Связавшись с гусарским полком, обер-манипулярий Назон затребовал добровольца. Доброволец — поручик с квакающей фамилией Ахилло — Геганию не понравился. Явился, красавец, в попугайском мундире с золотым шитьем… Самое то для скрытной вылазки! Из оружия имел саблю и револьвер, глушителем не озаботился. На инструктаже стоял подбоченясь, дышал перегаром. Узнав задание, гаркнул: «Сделаем!» — и панибратски хлопнул по плечу новоиспеченного декуриона Тумидуса, грозу джунглей. Полковник Трубячинский заверил, что пришлет лучшего. Если этот — лучший…

Ну что он там копается?

Опцион навел прицел на поручика Ахилло. Зеленоватые, словно подсвеченные «болотными огнями», фигуры людей были предельно четкими. Лица и те можно разглядеть. Чувствительность прицела едва не подвела Гегания. Бандит на балконе курил, глубоко затягиваясь, взмахивая папиросой, словно дирижерской палочкой. В прицеле огонек вспыхивал ослепительной белизной, кометой носился взад-вперед, скрадывая очертания человека. Опцион не был уверен, что уложит часового с первого выстрела. Спасибо карлику — выманил болвана к перилам, заставил выбросить окурок, а тут уж Геганий не оплошал.

Наконец поручик оказался на балконе, а карлик с ловкостью макаки спустился обратно. Опцион проводил взглядом штурмовую группу, втягивающуюся в балконную дверь, и повел прицелом по окнам в поисках целей.

Раздеть убитого оказалось непросто.

Барышень поручику, быстрому в амурах, раздевать доводилось, а вот мертвяков — ни разу. Сняв мундир, он пристроил его на ветку вишни, дабы не испачкать. Оставшись в нательной бязевой рубахе, Ахилло продрог на ветру и одновременно взмок, ворочая грузного покойника. Хорошо еще, чужое оружие запекало раны: одежда убитого была чистой. Поручик не отличался брезгливостью, но измараешься в крови — бандиты заметят.

Меняться с убитым штанами и сапогами Ахилло раздумал. Длиннополая свитка доходила до колен, скрывая обтягивающие чакчиры. А сапоги — они и есть сапоги. Кто их разглядывать станет? Подпоясавшись кушаком, поручик накинул поверх свитки воняющий кислой овчиной полушубок. Сунул за кушак саблю в ножнах и револьвер. Обрез убитого брать не стал: там небось картечь — заложников зацепит. Вместо кивера нахлобучил папаху бандита — поглубже, чтоб завитки меха упали на самые брови.

Порядок!

Взбираться по веревке для поручика было не впервой. Случалось, и по связанным простыням лазили. А тут умница-карла узлов накрутил — плевое дело!

— Вот и я! — Крутнулся, раскинув руки. Каблуком притопнул — любуйтесь, каков башибузук!

Госпожа Метелла, суровая дама, нахмурилась. Белобровый майор кивнул: похож. А карла с ухмылкой оттопырил большой палец.

— Благодарю вас, господин Пак, — тихо сказал майор. — Вы нам очень помогли. Спускайтесь, дальше мы справимся без вас.

Карла без возражений полез через перила.

— Стой! Флягу дай…

Поймав вопросительный взгляд Метеллы, Ахилло пояснил:

— Для убедительности.

Во фляге булькнуло. Карла махнул рукой на прощание — удачи! — и без звука канул во тьму.

— Все готовы? Заходим.

На лестничной площадке было темно хоть глаз выколи. Умный шлем сам переключился в ИК-режим. Впереди возникла зеленоватая фигура Ахилло и контуры перил. По ступенькам поручик спускался, как по трапу парусника в шторм. Его мотало из стороны в сторону, Ахилло отчаянно взмахивал руками, ловя равновесие, но, как ни странно, не падал.

«Артист. — Ливия Метелла держала дистанцию в четыре шага. — Тебе бы в шоу выступать…»

Снизу пробился желтый свет. ИК-картинка вспыхнула, зарябила. Метелла вручную переключила режим: с промежуточной освещенностью шлем справлялся плохо. Словно в подтверждение ее мыслей про шоу, поручик загорланил:

— Загулял я, загулял,
Заплутал в трех сосенках,
Начинаю от рубля,
Продолжаю сотенкой!

Он плясал на ступеньках, шумный, лихой. Только сейчас до обер-декуриона Метеллы дошло: раньше шагов поручика она не слышала, несмотря на все лестничные кунштюки Ахилло.