Волчонок - Страница 51

Марк закашлялся.

— Всё? — спросил он, когда опцион перебрал сдаваемое имущество, сверяясь с неким перечнем и делая пометки в планшете.

— Ключ-карта.

— Какая ключ-карта?

— От твоей комнаты.

— Там же мои вещи! Личные…

— Бегом собирать! Жду здесь, — опцион ткнул пальцем в часовой браслет-татуировку, — через пятнадцать минут. И не опаздывать!

Марк рванул по коридору. Сукин сын Левий все рассчитал точно. На ругательства времени не осталось.

II

Металлопластовый гриф весил девять килограммов. Активировав гравитационный вариатор, Марк начал выставлять общий вес штанги. Соточка, сто десять, сто двадцать… Индикатор с цифрами моргнул, сменив зелень на желтизну. Марк зафиксировал результат. На краях грифа возникли голограммы древних «блинов» — для наглядности. Нижние края «блинов» уходили в подставки, на которых покоился гриф, разрушая иллюзию материальности. Плевать! «Блины», гравитация — какая, к бесу, разница?!

Вес-то реальный.

Он начал с толчка. Подсел, беря штангу на грудь и делая разножку. Задняя нога поехала, Марк едва удержал равновесие, чувствуя, как опасно натягиваются мышцы и сухожилия. Скрипнул зубами, выровнялся на чистом упрямстве, подобрав ногу. Выжал штангу над головой, выпрямился: нормальный вес. Рабочий.

Десять раз.

Круги перед глазами стали черными. Шутник-невидимка бросил камень в асфальтовое озеро; от места падения шли и гасли концентрические волны. Что, слабак? Скис?! Ладно, минута отдыха. И еще дюжина рывков. Марк плохо понимал, зачем истязает себя нагрузками который день подряд. Кому мстит? Чего хочет? На седьмом рывке штанга скользким удавом вывернулась из рук. Отчетливо представилось: сто двадцать килограммов рушатся на выставленное колено, снаряд дробит сустав в костяное крошево… Гриф огладил колено легче падающего перышка и без шума лег на пол. В воздухе зажглась раздражающе-пунцовая надпись: «Включен режим безопасности! Настоятельно рекомендуем прекратить выполнение упражнения или существенно снизить вес! Повторяем…»

На индикаторе, издеваясь, горела ядовито-зеленая цифра: 0,003.

Три грамма.

— Это третья, последняя. Ознакомьтесь.

— Уже.

— Подпишите.

Как много нового узнаешь об училище, когда тебя отчисляют! Формальности, о которых никогда не знал. Кабинеты, где никогда не бывал. Люди, которых видишь в первый и последний раз в жизни. Штандарт-вексиллярий из Особого отдела — ему Марк дал подписки о неразглашении. Три штуки, одна другой страшнее. Особист смотрел на Марка как на вражеского лазутчика, но визу поставил.

Теперь еще медосмотр. При поступлении — понятно. А при отчислении зачем?

Диагностическая капсула гудела, убаюкивая. Перед глазами светилась, меняя конфигурацию, матрица из зеленых, желтых и красных квадратиков. Зеленых было больше всего. Красные появлялись редко: вспыхивали и гасли. Предплечья и бедра зудели от уколов анализаторов. Их комариные хоботки проникали под кожу без всякой видимой системы. Но система была, в этом Марк не сомневался. Просто он не в силах ее постичь. Как не в силах постичь логику и устройство более сложной системы, что извергла его из себя, будто полупереваренный кусок мяса.

— Одевайтесь.

— Я здоров?

Марк с трудом застегнул рубашку. Пальцы отвыкли от цивильных пуговиц. Пластмассовые кругляши выскальзывали из петель.

Доктор Туллий едва заметно вздрогнул:

— В целом, да.

— А в частностях?

— Здоровы.

Доктор чувствовал себя не в своей тарелке. Переживает? Знает за собой вину? Туллий-то здесь с какого боку? К доктору у Марка претензий не было.

— Показатели в норме. Но ваша психика находится сейчас в угнетенном состоянии…

— Что вы, доктор! Я просто лопаюсь от счастья!

— Лопаться не надо. Попейте с недельку вот эти таблеточки… Легкий пси-стабилизатор, продается без рецепта. По одной таблетке два раза в день: утром натощак и перед сном. Если что… — Туллий порылся в карманах халата, достал визитку со стандартным разъемом. — Связывайтесь со мной в любое время суток.

— Спасибо, доктор. Вы подпишете? — Марк протянул Туллию планшет.

— Ах да, конечно!

Три грамма.

Соломинка, сломавшая спину верблюду.

Очень хотелось с размаху зашвырнуть гриф куда подальше. Чтобы врезался в стену, треснул посредине. Так ведь дудки, останется целым. Металлопласт — штука прочная. Выключив вариатор, Марк уложил гриф на подставку и зашагал к «боксерскому уголку», который приметил с самого начала, но оставил напоследок.

Перчатками он пренебрег. Груша — баловство. А вот мешок сгодится. Центнер инерции и равнодушия; черная «колбаса» из синткожи. Марк бил и бил: с яростью, остервенением, забыв об усталости. Сериями и одиночными. Руками и ногами. Коленями. Локтями. Из захвата и с расстояния, разрывая и сокращая дистанцию. Катилина? Дисциплинар-легат Гракх? Придурок Добс? Нет! Под потолком тренажерного зала висел он сам, Марк Кай Тумидус, бывший курсант 17-го высшего военного училища либурнариев ВКС Помпилианской империи. Висел тупым, безучастным мешком, годным лишь на то, чтобы болтаться на цепях, сполна огребая удары судьбы. Висел, не способен ударить в ответ. На глянцевой поверхности мешка Марк видел свое отражение — стоп-кадр из сломанной жизни.

Ненавижу!

Два прямых, боковой. Проход локтем на сближении. Коленями из захвата. Справа-слева, справа-слева; печень-селезенка, печень-селезенка…